тел: +7 (927) 260-91-71
Я взялся за него, потому что хотел, чтобы Россия выкупила участок и построила на его месте храм; в итоге я добрался до второго тура.
В Париже сегодня подход к архитектуре весьма нетрадиционный: современные агрессивные модернистские здания, выходящие на набережную Сены, ассоциируются с новым, донельзя толерантным взглядом на культуру. Однако данный подход близок отнюдь не всем парижанам – многие хотят, чтобы Париж был таким, каким его привыкли видеть, а не тем, во что он постепенно превращается.
Не лишним будет упомянуть, что здание «Метео-Франс» находится возле дворца Альма. Он представляет собой крупный корпус, построенный в виде большого манежа. Кроме того, этот дворец находится на пути туристического маршрута от моста Александра III к Эйфелевой башне.Причем сама по себе набережная Бранли очень скучная. Там нечего смотреть даже.
А вот с другой стороны дворца Альма построен Музей искусств цивилизаций Азии, Африки и Океании по проекту Жана Новеля.Это дизайнерская концептуальная вещь, сделанная в виде аквариума, закрытого высокой стеклянной стеной в 2 этажа.
Сам корпус музея сделан как остров в океане с вертикальным озеленением. И в итоге получилось так, что на конкурсе победил проект, который целиком и полностью повторяет данное сооружение.
То есть проект собора сделан аналогично этому музею. Причем все это знают, никто этого не скрывал, и это открыто декларировалось на протяжении 2 лет. Задачей было соблюдение симметрии. Я бы назвал такой подход, скорее, карикатурной пародией. Хотя сходство и родство «стеклянных клонов» не особо афишируется.
Я убежден, что стеклянный объем и спрятавшийся за ним храм будут восприниматься народом как экзотика, но не как православный собор. Проходящие мимо люди просто будут тыкать в него пальцами. Но молиться в нем никто не будет.
Я же предложил проект в виде основной формы храма, напоминающей русско-французский классицизм. Кстати, его так и называли, поскольку он выполнен в архитектурной традиции, возникшей в последней четверти 18 века – первой четверти 19 века, когда у нас были чрезвычайно тесные и переплетенные связи с Францией. Но… еще за месяц до оглашения результатов был известен победитель.Все происходящее можно назвать обновлением русской церкви. Как я вижу, ее пытаются интегрировать в существо торговой потребительской ассоциации. В то же время, по-моему, людям, которым понравится это, не будет нужна никакая церковь…
Я считаю, что складывающаяся тенденция обречена на провал, потому что в русской церкви не приживаются такие отклонения: сделать протестантскую церковь при Петре I не получилось, и сейчас не получится.
Мы возвращаемся к пройденным этапам конца 50-х годов. И выглядит это весьма провинциально и смешно.
Не стоит заблуждаться и на тот счет, что на России сей архитектурный коллапс никак не отразится. Парижский храм – лишь маленький эпизод. В нашей стране любят подражать худшему, что появляется в Париже. Взять хотя бы пример Мариинки. Совершенно очевидно, что конкурс организовывался под конкретного архитектора. А на протяжении последних лет в Москве обсуждается вопрос строительства 500 типовых храмов. Совсем недавно Ресин упоминал об этом в своем интервью. Другими словами, сейчас самый подходящий момент для старта. И тогда модернизм начнет проникать в Москву.
Привести это может к тому, что будет стоять супермаркет, а рядом с ним появится храм в аналогичном стиле с похожей концепцией. Уже сейчас такие примеры встречаются. И если наша страна пойдет по пути внесения потребительского модернизма в храмовую архитектуру, ничего хорошего из этого не получится.В 2011 году модернизму исполнилось почти 100 лет. За все эти годы он не внес в русскую православную церковь ни одного элемента. Даже самые безобразные храмы относятся к традиционной архитектуре. Проще говоря, модернизм – это дизайн строительного исполнения. И он никогда не появлялся в церковных стенах, особенно в утвари, рисунках иконостасов, предметах. Поэтому, считаю я, надо найти силы, чтобы отказаться от этой затеи.
Михаил Филиппов sob.ru
